Кто виноват?

Диатриба на историческую тему

Поистине дурнопахнущая и драматическая история, о которой здесь пойдёт речь, случилась в начале пятидесятых годов на лагпункте одного из обширнейших концлагерей на Северо-Западе тогда ещё процветавшего Советского Союза и как часть большой Истории отвечала духу и характеру этой эпохи. Более того: она, эта история, заключала в себе нечто символическое, пророчески предвещавшее уже недалёкое крушение нашего социалистического отечества. Подломились гнилые доски помоста, и человек провалился в нечистую преисподнюю.

Лагпункт, на официальном языке ОЛП (отдельный лагерный пункт), расположенный в сердце таёжного и болотного края, ограждённый высоким тыном, сторожевыми вышками и рядами колючей проволоки, под опекой и защитой пулемётов и прожекторов, как водится, по соседству с посёлком начальств, казармой охранного войска и некоторых служебных строений, представлял собой пространство, называемое жилой зоной или попросту зоной, с бараками, штрафным изолятором, столовой, конторой и сараем для отправления естественных нужд. Последнее подразумевает дизентерию, международный недуг наших мест. Открытая дверь сарая и дощатый помост с очками, над которыми кряхтели, сидя в ритуальной позе орлом, страдальцы, как и единственный срели них оказавшийся, на своё горе, в этот день посетитель, – стали сценической площадкой катастрофы.

Народ сбежался, услыхав крики о помощи. Обитатели зоны окружиди сарай. Раздавались сочувственные и восхищённые восклицания, реплики, которые могли бы напомнить знаменитое fluctuat nec mergitur – девиз в гербе Парижа с галльским корабликом на гребне Сены. Что означает: «Качается на волнах и не тонет».

«Сука-бля! и не тонет».

«Не тушуйся, Рюха, греби, где помельче»

Нечего и говорить о том, что никому в этой публике не приходила и не могла придти в голову мысль о том, что происшествие, коего очевидцем он стал, есть не что иное как образ прискорбной судьбы, ожидавшей, увы, государство и его подданных.

...Откуда-то приволокли оглоблю и протянули пострадавшему. Несчастный стоял, развесив руки, перед сортиром, изрыгая чудовищный мат. Удалось препроводить его в баню, где его встретил с бранью старик банщик, которому предстояло отмывать своё учреждение.

Виновник заслужил этот приём, он был сам виноват, ибо пренебрёг мерами предосторожности, взбираясь на шаткие подмостки,– и в то же время не виноват.

Здесь в особо драстическом виде встаёт важнейший, столь часто обсуждаемый и для нашего столетия актуальный вопрос вины. В высшей степени трудный, как показывает дискуссия, вопрос о вине индивидуальной или общественной, коллективной или национальной, государственной или общенародной.

Пострадавший на чём свет стоит поносил падлу-помпобыта. Помпобыт, то есть помощник начальника ОЛПа «по быту», была особо привилегированная персона, помпобыт обязан следить за порядком в зоне. Но помпобыт был не виноват, он не отвечал за качество строительных материалов. Виноваты были плотники, но пилить и доставлять на лагпунк доски – не их обязанность.

Ещё менее виновен был майор, начальник лагпункта, облезлый и опухший от пьянства, который сидел в своём кабинете в конторе, подписывал и визировал дрожащей рукой документы и не мог отвечать за состояние отхожего места для заключённых.Точно так же не нёс ответственности за случившееся заоблачный начальник Управления в столице концлагеря, за тысячу вёрст от нас. Не виновен, само собой, был и начальник ГлавногоУправления Лагерей Лесной Промышленности на улице Кирова в Москве, не виновен начальник Главного Управления Всех Лагерей, – слишком недосягаема была высота, на которой обретались небожители. И, конечно же, абсурдным было бы требовать отчёта и ответа от мистической фигуры Народного комиссара или Министра внутренних дел и государственной безопасности, ибо никому не известно, относится ли к внутренним делам обвал сортира и в какой мере он угрожает. безопасности государства. Мы поднялись до вершины вершин. И уж тем более никакой самомалейшей вины не могло числиться за Верховным Главнокомандующим всего нашего государства, заведомо непогрешимым и уже по этой причине ни в чём не виноватым и никогда ни за что не отвечающим.

Итог: там, где никто не виноват, виноват рок. Ничем иным, подобно столь многому в Истории, кроме как велением судьбы, следует объяснить эпизод, который сберегла народная память.О нём повествует наша печальная сага.