«Приветствую вас, моя Франция...»

O. Frébourg. Maupassant, le clandestin. Mercure de France, P. 2002. 230 р.
(О. Фребур. Мопассан, или мания скрываться. Париж 2002. 230 с.).

Je vous salue, ma France... − начало знаменитого стихотворения Арагона, где говорится, что птицы, летящие в Африку из Северной Атлантики, опускаются, как на протянутую ладонь, на территорию Франции. Очертания страны напоминают ладонь. Франция открыта двум морям. Два этнических фонда образовали нацию: кельтский (галльский) и романский. Ги де Мопассан был родом из Нормандии, его дальние предки были кельтами. Мопассан был крепкого сложения, широкоплечий, с короткой шеей, был физически силен, увлекался спортом. Но при этом обладал, по его собственным словам, чувствительностью мимозы, был обидчив, скрытен, склонен к депрессиям. Отсюда прозвище, полученное, кажется, от Эдмона Гонкура: le taureau triste, печальный бык.

Он лежит на кладбище Монпарнас, рядом с мемориалом жертв франко-прусской войны, в 26-м отсеке. Подобие маленьких ворот из желтоватого известняка: две дорических колонны, сверху имя и фамилия. На могиле свежие цветы. В январе 1892 года Мопассан был доставлен в сопровождении слуги, сиделки и старого друга в Пасси. Мопассан был в смирительной рубахе. В комнате № 15 на третьем этаже гостиницы Ламбаль он провел последние восемнадцать месяцев своей жизни. (Они были ужасны). Он скончался в июле следующего года, без малого сорока трёх лет. Надгробную речь произнес Золя.

За два года до смерти пациента, страдавшего бессонницей, невралгическими болями, болезнью глаз, молодой доктор Дежерин, будущий классик невропатологии, поставил ему диагноз неврастении, не догадываясь, по-видимому, что причина – заболевание, которое принято обозначать латинскими буквами РР. Довольно обычная диагностическая ошибка: начало прогрессивного паралича напоминает неврастенический синдром. Медики XIX века знали, что прогрессивный паралич − позднее следствие перенесенного сифилиса, окончательно это было доказано в начале следующего столетия. Считалось, что прогрессивный паралич поражает особо одаренных людей, приводился впечатляющий список: Шуман, Бодлер, Жерар де Нерваль, Врубель, Ницше, Гуго Вольф... Безумием кончает герой романа Томаса Манна «Доктор Фаустус». В наше время РР в развитых странах практически не встречается, но мне еще приходилось студентом видеть этих больных.

Трудно переводимое название книги Оливье Фребура указывает на особую черту натуры Мопассана: он тщательно скрывал свою личную жизнь. Публике принадлежат произведения писателя, но не он сам. Он собирался даже затеять судебный процесс против старого друга, издателя Шарпантье, за то, что тот опубликовал его портрет. Разгадывание тайн, даже самых незначительных, расшифровка действительных или мнимых прототипов, спекуляции на тему о том, могут ли считаться автопортретами красавчик-карьерист Жорж Дюруа или стареющий художник Оливье Бертен, герой позднего романа «Сильна как смерть», – до сих пор излюбленное занятие биографов.

Уже после того, как Мопассан поселился в Париже, получил благословение Флобера, стал известен, постоянные исчезновения, отлучки, путешествия по суше и по морю были способом спрятаться от любопытных глаз, ускользнуть от только что народившегося монстра массовой информации. Небольшой, легко и без затей написанный очерк О. Фребура, журналиста и романиста, представляет собой, так сказать, географическое жизнеописание: автор изучил все города и веси, где жил или побывал писатель, на петляющем пути от замка Миромениль близ Руана, где родился писатель, до номера в отеле Ламбаль. Путешествие с Мопассаном по Франции. Каждая остановка превращается в маленькую новеллу. Занимательное и небесполезное чтение.

Но почему Мопассан? Каждую осень книжный рынок и неумирающая традиция самой литературной страны мира вываливают на прилавки, уличные лотки, витрины книжных лавок в Латинском квартале и магазинов на Больших бульварах сотни, если не тысячи, новинок; модные имена, нашумевшие заголовки сменяют друг друга. Огромная пожива для рецензента. Почему же выбрана книжка о писателе, умершем больше ста лет тому назад?

На это можно ответить, что Мопассан был и, видимо, все еще остается самым читаемым французским классиком в России. Мопассана любят, может быть, даже больше, чем в самой Франции. Но при этом он до странности мало повлиял на русских писателей. Можно назвать (поколебавшись) позднего Бунина; Исаака Бабеля. Кого еще? И, по крайней мере, сегодня можно пожалеть о том, что урок Мопассана пропал или почти пропал даром.

В предисловии к маленькому роману «Пьер и Жан» он писал (перевод М. Соседовой): «Впрочем, французский язык подобен чистой воде, которую никогда не могли и не смогут замутить вычурные писатели. Каждый век бросал в этот прозрачный поток свои вкусы, свои претенциозные архаизмы и свою жеманность, но ничто не всплыло на поверхность из всех этих напрасных попыток и бессильных стараний».

Существует самое простое определение плохого писателя. Это тот, кто плохо пишет. Проза Мопассана – лекарство от недугов современной российской прозы: от захлестнувшей ее вычурности, манерности, дурновкусия, от наследственного зла – изнурительного, до мучительной зевоты, многословия. Откройте отдел прозы любого из ведущих толстых журналов. Чуть ли не каждое третье слово во фразе необязательно, каждый третий абзац можно без ущерба для дела вычеркнуть. Полистайте известных публицистов, эссеистов, литературных критиков: они как будто забыли о том, что первым правилом литературного ремесла является точное, выверенное словоупотребление.